Материал опубликован в журнале «Арсенал Отечества» № 4 (72) за 2024 г.
Памяти Александра Бухарова
Григорий Никоноров, Игорь Родионов
Продолжение. Начало: Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4, Часть 5.
Октябрьская революция 1917 года приостановила либеральный распад бывшей Российской империи, однако перед временным коалиционным социалистическим правительством во главе с В. И. Лениным встало множество проблем требующих незамедлительного решения. Главными были вопросы о мире и о земле.
В отличие от предшественников, председатель Совнаркома В. И. Ленин прекрасно ориентировался в реальной ситуации в стране и мире и не имел права на ошибку (ввиду откровенно враждебной позиции бывших союзников по Антанте). Вооруженное восстание в Петрограде (блестяще организованное) предсказуемо привело к практически бескровному переходу власти в руки нового правительства (окончательно потерявшего авторитет А. Ф. Керенского никто в столице не хотел защищать). Сложнее дело с установлением советской власти обстояло в Москве (гарнизон Москвы насчитывал много военных училищ, мало учебных частей, и там не было матросов Балтийского флота). Бои в Москве были кровопролитными, но непродолжительными (хотя дело дошло до применения артиллерии по Кремлю). Распавшаяся на суверенные фрагменты Российская империя поначалу не отнеслась серьезно к смене центральной власти в Петрограде (гораздо серьезнее к этому отнеслись бывшие союзники и Германия). Обессилившая от войны на два фронта Германия согласилась начать переговоры о мире с Советской Россией, и на фронтах на время переговоров было установлено перемирие. Армия, разложившаяся окончательно после появления либерального приказа № 1, к этому времени практически перестала существовать. Дезертирство приняло массовый характер, и на бывшей линии фронта оставались только отдельные воинские части, которые сохраняли подобие дисциплины (все воинские уставы были к тому времени отменены либеральным Временным правительством) исключительно благодаря энергии и авторитету своих командиров. Фактически утвердилась новая власть, которая контролировала часть центральной территории страны (в основном, города), у которой не было системы государственного и военного управления, финансов и правовой системы.
Философское обоснование установления нового типа государства и военного строительства было дано в трудах В. И. Ленина, который стал основоположником советской военной науки. Свои взгляды по проблемам войны, строительства вооруженных сил он изложил в таких работах, как: «Армия и народ», «Военная программа пролетарской революции».
Ввиду того, что большая часть населения страны поддержала новую власть, а Ленин (в отличие от его противников) реально оценивал ситуацию в стране и за ее пределами, от имени новой власти он признал независимость отдельных территорий бывшей Российской империи (которые на тот момент де-факто отошли от России, а удержать их силой новая власть не имела возможности) и тут же начал реализовывать стратегию по установлению на этих «суверенных территориях» советской власти с целью их возвращения в состав единой страны. Ленинский Декрет о земле лишь признал то, что уже реально существовало при Временном правительстве (помещичья земля уже была поделена между крестьянами). Как и следовало ожидать, бывшие союзники по Антанте не признали советскую власть и начали готовить интервенцию, а заодно разоружили и отправили в концентрационные лагеря русских солдат и офицеров, сражавшихся на территории Франции в составе Русского экспедиционного корпуса (которые проливали свою кровь на самых горячих участках Западного фронта, в том числе и под Верденом) за интересы союзников. Ввиду явной неспособности бывшего генералитета русской армии поднять (без посторонней помощи) масштабное антисоветское движение в период с октября 1917 по май 1918 года советская власть была установлена на большей части территории Центральной России (в отечественной истории этот период получил название триумфального шествия советской власти). Большая часть офицеров бывшей русской армии предпочла не участвовать в назревающей Гражданской войне (по этой причине добровольцев на «ледовые походы» и подобные мероприятия находилось крайне мало).
Выборы, проведенные в Учредительное собрание в ноябре 1917 г., дали большевикам лишь четверть депутатских мандатов. Собрание заседало два месяца и после отказа утвердить главные декреты советской власти и подготовленную В. И. Лениным Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа (где Россия объявлялась Республикой Советов), Учредительное собрание в январе 1918 г. было распущено (начальник караула, подождав несколько дней, вошел в зал, где депутаты никак не могли закончить прения, заявил, что «караул устал» и охранять здание больше не будет). Большинство бывших депутатов Учредительного собрания выехали в Омск (столицу Сибирской республики, где в скором времени в качестве военного министра появился бывший адмирал русской армии, а на тот момент капитан первого ранга Британского флота Колчак). После военного переворота и установления диктаторства Колчака (под контролем французов и британцев) бывшие депутаты были расстреляны (об этом либеральная историография предпочитает умалчивать, постоянно мусоля тезис о том, что «большевики разогнали Учредительное собрание»).
Одновременно велись переговоры с германцами о мире, и в январе 1918 г. для заключения мирного договора в Брест-Литовск выехал нарком Л. Д. Троцкий (который получил жесткие инструкции от Ленина на заключение мира и установление границы по линии фронта), однако их не выполнил и, желая спровоцировать социалистическую революцию в Германии, демонстративно покинул Брест-Литовск заявив: «Советская Россия войны вести не будет, а армию распускает». Не ожидавшие такого поворота немцы (подождав некоторое время) отдали приказ кайзеровской армии двигаться вперед (благо перед ней русской армии уже не было). Немецкие части (вместо того чтобы поддержать русскую революцию). не встречая сопротивления, начали движение вглубь России (Ленин заявил о необходимости расстрела Троцкого, однако для последнего все закончилось снятием с должности наркома иностранных дел) и обнаружили перед собой какое то подобие сопротивления только под Псковом и Нарвой (которые все равно взяли). В интересах сохранения советской власти Ленин настаивает на вторичном заключении мира с Германией (предрекая там революцию и возможность аннулирования заключенного договора). Однако на этот раз условия заключения мира были тяжелейшими с огромной контрибуцией (Ленин сам не раз упоминал этот вынужденный мир как «похабный»).
Несмотря на тяжелейшие условия, советская власть до весны 1918 года продолжала существовать, пусть и тяжелой ценой выйдя из войны (что дало возможность германцам перекинуть часть сил на Западный фронт), преодолевая саботаж в системе государственного управления и пытаясь наладить экономику (ни о какой национализации промышленности речь тогда не шла, вопрос об этом стал подниматься, когда бывшие хозяева предприятий начали выводить активы, отказываясь вводить на предприятиях рабочий контроль). Ревизия экономических активов на территории бывшей Российской Империи привел к тому, что советская власть оказалась перед фактом: больше половины промышленного и финансового сектора находилось под контролем иностранного капитала (России не принадлежала). Именно эта, а не какая либо другая причина послужила началом иностранной военной интервенции и Гражданской войны в мае 1918 г. (бывшие союзники осуществили нападение на Советскую Россию спасая свои активы, а не с целью вернуть на трон Николая II, отказавшись предоставить ему убежище за рубежом еще при Временном правительстве).
Начало Гражданской войны в России связывается с восстанием чехословацкого корпуса (который, по условиям Брестского мира, должен был быть эвакуирован с территории России, где находился после выхода советской России из войны на положении интернированного). Советская власть дала возможность бывшим союзникам, — чешским легионерам, вернутся домой через Дальний Восток, однако последние устроили массовое восстание в Поволжье на протяжении всего железнодорожного участка, где находились эшелоны с вооруженными чехами (они стали свергать на всем пути следования советскую власть и убивать местное население). Восстание чехов послужило сигналом к нападению войск Антанты на советскую Россию и одновременно привело к формированию Белого движения, за которое теперь было кому‑то платить (война дело дорогостоящее, поэтому с бывшими союзниками нужно было расплачиваться, как правило, будущими территориальными уступками). Сам факт начала и окончания Гражданской войны в России одновременно с началом и окончанием военной интервенции говорит о многом. Следует понимать, что Гражданская война в России не сводилась к борьбе «красных» и «белых». Гражданская война в России включала в себя борьбу социалистических, анархических, буржуазно-демократических, реакционно-монархических сил, центробежных и центростремительных тенденций, национальных и политических течений:
1. Красные — белые.
2. Красные — интервенты.
3. Красные — националисты (сепаратисты).
4. Красные — крестьянство, не желавшее подчинятся государственной власти.
Осмыслению этих процессов на философском уровне в тот период были посвящены работы председателя Совнаркома В. Ленина: «Русская революция и Гражданская война», «Социалистическое отечество в опасности!», «Грозящая катастрофа и как с ней бороться», «Все на борьбу с Деникиным» и других. Разрабатывая основы советской военной политики и стратегии ведения Гражданской войны, Ленин редко вмешивался в технологию ее ведения, относя это к компетенции высшего военного командования.
Свою лепту в развитие основных ленинских идей, а также в решение целого ряда вопросов, связанных с реальной военной практикой, внесли такие теоретики и практики Гражданской войны, как М. В. Фрунзе, В. А. Антонов-Овсеенко, Н. И. Подвойский, Л.Д Троцкий и другие (все они рассматривали войну с классовых позиций).
Русские философы в годы Гражданской войны оказались не готовы системно осмыслить войну как социально-политическое явление, однако и сегодня мы можем ознакомиться с их взглядами и высказываями, и они не потеряли актуальности до сих пор.
Н. А. Бердяев пророчески писал: «С востока идет гроза на всю Европу. Результатами будущих войн воспользуются не те, которые на это рассчитывают. Никто не победит. Победитель не в состоянии уже будет пользоваться своею победою. Все одинаково будут побеждены. Скоро наступит такое время, что все равно будет, кто победит. Мир вступит в такое измерение своего исторического бытия, что эти старые категории будут уже не применимы…Теперь, в результате мировой войны выиграть реально, победить может лишь Крайний Восток, Япония и Китай, раса не истощившая себя, да еще Крайний Запад и Америка. После ослабления и разложения Европы и России воцарится китаизм и американизм — две силы, которые могут найти точки сближения между собой».
Признавая неспособность русской интеллигенции начала XX века осмыслить войну, он подчеркивает: «В широких кругах русской интеллигенции всегда господствовало сознание, совершенно отрицающее войну. При этом отрицание войны базировалось на разных отвлеченных учениях: гуманитарный пацифизм, международный социализм или толстовское непротивление злу. Подход к осмыслению войны всегда был отвлеченно моралистический, отвлеченно социологический или отвлеченно религиозный. Самостоятельной работы мысли над сложной проблемой войны у нас не происходило».
Пожалуй, наиболее полно из философов, коснувшихся темы войны и роли и места вооруженной борьбы в жизни человека и гражданина, коснулся идеолог Белого движения (так до конца и не смирившийся с его поражением) И. А. Ильин. Большинство его работ было посвящено проблеме судьбы Отечества, рассматриваемой сквозь призму духовного состояния личности. Суть его подхода к войне — необходимость активного начала в борьбе со злом (сопротивления злу силою). Фактически учение И. А. Ильина явилось антиподом учения Л. Н. Толстого. Полемизируя с толстовцами, И.Ильин пишет: «Следует или не следует физически пресекать злодеяние — в этом компетентен только тот, кто видел реальное зло… Ибо принявший зло — заразился им, до известной степени стал им; и, тем самым, превратился из субъекта сопротивляющегося, которому надо сопротивляться… Физическое воздействие должно испытываться как необходимое, т. е. как практически единственное действенное средство при данном стечении обстоятельств, вне этого не имеет смысла ставить проблему. Человеку практически даются две возможности, всего два исхода: или потакающее бездействие, или физическое сопротивление…Называть того, кто пресекает злодейство, «насильником» можно только от слепоты или от лицемерия».
Одновременно И.Ильин указывает на глубокую связь человека, владеющего оружием, с его нравственным состоянием. «Владеть силою и мечом может только тот, кто владеет собою, т. е. своими страстями. Ибо если такой человек не владеет собою, то меч и сила овладевают им и он сам становится средством и орудием своих страстей и тогда он духовно погибнет от своего же меча». Фактически философ выразил православное отношение к воинскому служению, чего никогда не встречалось у западных философов.
Русская художественная литература, традиционно поднимавшая основные проблемы, стоявшие перед Россией и русским обществом, также не осталась в стороне от попытки осмысления военных реалий, коснувшихся подавляющего большинства русских людей. В своем эпохальном произведении «Хождение по мукам», описывающим события Первой мировой и Гражданской войн, Алексей Толстой справедливо писал: «…Все представления о войне как о лихих кавалерийских набегах, необыкновенных маршах и геройских подвигах солдат и офицеров — оказались устарелыми.
Знаменитая атака кавалергардов, когда три эскадрона, в пешем строю прошли без одного выстрела проволочные заграждения, имея во главе командира полка князя Долгорукого, шагающего под пулеметным огнем с сигарой во рту и, по обычаю, ругающегося по-французски, была сведена к тому, что кавалергарды, потеряв половину состава убитыми и ранеными, взяли две тяжелых пушки, которые оказались заклепанными и охранялись одним пулеметом…
С первых же месяцев выяснилось, что доблесть прежнего солдата — огромного, усатого и геройского вида человека, умеющего скакать, рубить и не кланяться пулям, — бесполезна. На главное место в этой войне были выдвинуты техника и организация тыла. От солдат требовалось упрямо и послушно умирать в тех местах, где указано на карте. Понадобился солдат, умеющий прятаться, зарываться в землю, сливаться с цветом пыли. Сентиментальные постановления Гаагской конференции, — как нравственно и как безнравственно убивать, — были просто разорваны. И вместе с этим клочком бумаги разлетелись последние пережитки никому уже более не нужных моральных законов.
Так в несколько месяцев война завершила работу целого века. До этого времени еще очень многим казалось, что человеческая жизнь руководится высшими законами добра. И что, в конце концов, добро должно победить зло, и человечество станет совершенным. Увы, это были пережитки Средневековья, они расслабляли волю и тормозили ход цивилизации. Теперь даже закоренелым идеалистам стало ясно, что добро и зло суть понятия чисто философские и человеческий гений — на службе у дурного хозяина…»
Таким образом, в деле осмысления войны русская классическая литература (поднявшаяся в своих лучших образцах до уровня философского) также не осталась в стороне. Рядом с А.Толстым можно поставить произведения М.Булгакова и других классиков начала XX века.
Победу в Гражданской войне одержала советская власть благодаря тому, что основная часть населения страны поддержала именно ее. На политическом уровне лидеры Белого движения так и не смогли договорится между собой и организовать скоординированное по времени наступление (в основном, из за будущих властных амбиций), поэтому Красная армия била их по очереди, перебрасывая резервы с одного фронта на другой, используя железнодорожную сеть, которая была наиболее развита в центральных районах страны, находившихся под ее контролем. Новая власть контролировала также все оружейные заводы, к тому же большая часть офицерского состава бывшей императорской армии стала на сторону советской власти (особенно к концу Гражданской войны и интервенции, когда лидеры Белого движения слишком явно стали действовать в интересах бывших союзников).
Одним из результатов революции и Гражданской войны стал исход из России более двух миллионов ее граждан. Белое воинство составляло практически половину эмигрантов («белая эмиграция»). Эвакуировавшаяся часть белой армии из Крыма первоначально находилась на территории Турции (военно-поселенческие лагеря в Галлиополи, Лемносе, Чаталджа), однако подобное соседство не устраивало турецкое правительство (с которым советская власть пыталась наладить отношения), и оно предприняло меры, что бы перенаправить остатки белой армии в Европу (в основном, на Балканы). На востоке ушедшие за границу остатки белого движения поначалу находились на территории Китая (центром русской военной эмиграции стал Харбин).
Русская военная эмиграция сумела наладить в изгнании систему подготовки кадров, организовать печать и военно-научную деятельность. В Париже был создан Военно-научный институт по изучению проблем войны и мира. Именно в рамках подготовки остатков белой эмиграции к новому вооруженному столкновению с советской властью, и были созданы труды философского плана, наиболее системно осмысливающие войну как социальное явление. Они анализировали богатый опыт Первой мировой войны и разрабатывали концепции военного строительства будущей русской армии, верой в которую было пропитано все военное творчество в эмиграции. Приведем некоторые названия работ, в которых на философском уровне осмысливались проблемы войны и военного строительства: «Мысли об устройстве будущей российской вооруженной силы» (Н. Головин), «Начальные основы будущей русской армии» (А. Баилов), «Наша будущая малая армия» и «Философия войны» (А. Керсновский).
Образцом синтеза социально-политического и военного творчества является труд генерала А. Геруа «Полчища», в котором была предпринята попытка военно-общественного осмысления эпохи. Главными идеями А. Геруа были — разоружение народов (вооруженный народ опасен, прежде всего, для самого себя) и необходимость создания малых профессиональных армий как фактора социальной стабильности и гуманизации войн.
Характерной чертой военно-философской мысли русского зарубежья было условное деление на «славянофилов» и «западников». Первое направление отстаивавшее самобытные основания осмысления войны и военного строительства было представлено трудами А. Баилова, Б. Штейфона, А. Драгомирова. Западническое направление в военно-философской мысли отражено в произведениях Н. Головина, А. Зайцова, Н. Пятницкого. Военные «славянофилы» критиковали «западников» за излишнее увлечение взглядами иностранных военных теоретиков.
Пожалуй, наиболее системно в среде русской военной эмиграции война как социально-философское явление была осмыслена А. А. Керсновским в произведении «Философия войны». Керсновский рассматривает соотношение войны и христианской морали, где показывает недопустимость абсолютизации заповеди «не убий», в чем однозначно становится на позицию И. Ильина о необходимости сопротивления злу силою. Заслуживают внимания его мысли о справедливости и цели войны (где допускает разведение этих понятий), соотношение войны и мира (в котором показывает пагубность пацифизма и лживость тезиса о необходимости всеобщего разоружения). Интересны и до сегодняшнего дня актуальны взгляды мыслителя на природу военного дела, политику и стратегию, его взгляды на роль и место техники на войне и принципы ее ведения. До сего дня обладают актуальностью мысли о соотношении фронта и тыла, а также о качествах.
Плюрализм взглядов военных философов русского эмигрантского зарубежья проявлялся в том, что они не были связаны жесткими рамками государственного строительства и идеологией, что обуславливало взгляды мыслителей, оказавшихся в рядах Красной армии.
После Гражданской войны на базе изучения ее опыта, а также опыта Первой мировой войны были созданы теоретические основы советской военной науки и заложены философские основы учения о войне. Имена таких теоретиков, как А. А. Свечин, А. Е. Снесарев, М. В. Фрунзе, Б. М. Шапошников, В. К. Триандафиллов, А. А. Зайончковский, Н. Е. Варфоломеев и многих других сегодня известны, а их труды и идеи высоко ценятся в военной науке.
Представители гуманитарной интеллигенции (в том числе и философы), чьи взгляды не совпадали с классовой доктриной государственного строительства, были высланы советской властью в 1922 г. за пределы страны («философский пароход»). Вынужденная жестко отвечать на провокации Советская Россия в ответ на депортацию из США рабочих и профсоюзных активистов (700 человек, арестованных полицией в Нью-Йорке 7 ноября в очередную годовщину Октябрьской революции) выслала в обратную строну представителей российской гуманитарной интеллигенции, проявивших себя как непримиримые противники советской власти. Ни одного представителя технической интеллигенции из Советской России не отпустили, так как для советского государства они обладали гораздо большей ценностью (необходимо было воплощать в жизнь ГОЭЛРО). Да и какая власть станет терпеть на своей территории «пятую колонну»?
Одно из самых значительных философских произведений на тему войны и армии было создано в Советской России военачальником А. Е. Снесаревым. В основе труда «Философия войны» был цикл лекций, прочитанных им слушателям Академии Генштаба Красной армии, начальником которой он был в 1919–1921 гг. Фактически он институализировал курс военной философии, который впервые изучался в учебном заведении как наука. Определяя ее содержание, он писал: «Философия войны… есть научно переработанное военное миросозерцание. Иначе говоря, философия войны — наука о существе и смысле войны и о высших вопросах, с нею связанных. От других наук, стратегии и тактики и т. д. философия войны отличается той коренной особенностью, что все остальные военные науки по существу утилитарны и отвечают на вопрос: как воевать, а философия войны — пытается отвечать на вопрос: почему и зачем воюют».
В лекционном курсе «Философия войны» он четко следует составленной программе и особо подчеркивает, что дает картину освещения войны не как отдельный философ и мыслитель, а «под углом государственным». Это означает, что в исследовании войны как социально-политического явления он использует геополитический подход, поскольку государство — это продукт и основной субъект геополитических процессов. А. Е. Снесарев исходил из того, что «философия войны» — это принципиально новая научная дисциплина, возникающая на стыке философии и военной науки. По глубине и широте охвата предмета исследования можно судить, что произведение А. Е. Снесарева до сего дня является лучшим изложением философского учения о войне и армии.
В 1924–1925 годах в стране была проведена военная реформа, которую блестяще осуществил М. В. Фрунзе. Армия была сокращена и перешла на милиционную систему комплектования. Были сохранены только технические рода войск и сделан упор на подготовку высококвалифицированных командных кадров. СССР прорвал дипломатическую изоляцию и установил дипломатические отношения в Европе с Германией (Раппальский договор 1924 г.), а затем последовала череда его признаний на мировой арене. Однако разрушенный экономический базис не позволял стране полноценно развиваться. НЭП помог временно стабилизировать ситуацию, но решать масштабные экономические проекты не позволял. На первые роли в коллективном руководстве страной (после смерти В. И. Ленина) вышел Сталин и его соратники. Троцкий, пытавшийся устроить переворот, был снят со всех должностей и отправлен в ссылку (однако назначенные им кадры, обязанные лично ему, остались во всех сферах народного хозяйства и силовых ведомствах).
В мире, между тем, начался мировой экономический кризис («великая депрессия 1929–1933 гг.»), что привело к глобальной стагнации экономики. Однако в СССР, где в 1929 г. к власти пришел Сталин и его команда, начался экономический бум. «Мы отстали от передовых западных стран за время Первой мировой и Гражданской войны на тридцать лет, — произнес Сталин на съезде ударников. — Если мы не пробежим это расстояние за десять лет, то в будущей войне нас сомнут». Был взят курс на форсированную индустриализацию, что обострило противостояние между сторонниками Сталина и его противниками (в том числе и в армии).
В 1930 году А. Е. Снесарев был арестован в ходе инициированного М. Н. Тухачевским против бывших «военспецов» дела «Весна». Нужно сказать, что амбициозный, молодой военачальник (который из поручиков после беседы с Л. Д. Троцким был назначен на должность командующего армией) не пользовался авторитетом у военных специалистов и Тухачевскому не хотелось иметь в армии людей, которые прекрасно знали о его истинных (а не раздутых пропагандой) военных дарованиях. Многие настоящие победители в Гражданской войне (большинство командиров полков, начальников дивизий, командармов и выше являлись бывшими офицерами русской армии, имевшими академическое образование) были уволены из Красной армии (а некоторые расстреляны) по надуманным основаниям.
Курс философии войны, преподаваемый в Военной академии РККА, был свернут и в дальнейшем не читался. Вопросы войны и армии изучались с классовых позиций в контексте марксистско-ленинской философии.
Ввиду невозможности изменить вектор форсированного строительства экономической базы Советского Союза (не помогли провокации с «золотой блокадой», когда в условиях засухи 1932–1933 гг. объединенный Запад отказался продавать оборудование для уже построенных заводов за золото и стал требовать расплачиваться зерном, которого в стране не хватало, а когда был заключен контракт на поставку недостающего зерна в СССР, она была сорвана, что привело к голоду в Поволжье и Казахстане) Запад стал готовиться к решению вопроса с Россией (тогда советской) военным путем. На политической сцене Германии появилась мешковатая фигура будущего фюрера, который на британские и американские деньги был приведен к власти в Германии, которая сразу после этого заняла открыто враждебную позицию и начала готовить поход на Восток (категорическое условие англосаксов к СССР во время подготовки и проведения Нюрнбергского трибунала — не задавать вопросов об обстоятельствах прихода нацистов к власти). Для этого под руководством Британии (к ужасу Франции) с Германии сначала сняли обязательства по выплате репараций, а потом последовательно все ограничения, наложенные на нее по Версальскому миру. Однако этого было мало, и англосаксы щедро профинансировали военную промышленность Германии, которая, по их замыслу, должна была быть использована в качестве военного тарана против Советского Союза (который по итогам трех пятилеток вышел на первое место в Европе и второе место в мире после США по темпам развития экономики). Затем англосаксонская дипломатия начала комплекс мероприятий, связанных с постепенной сдачей людского и промышленного потенциала Европы Гитлеру для будущего удара по Советскому Союзу (политика умиротворения агрессора).
Принятие новой Конституции СССР в 1936 году и выдвижение на обсуждение нового устава ВКП(б) предопределило обострение борьбы сторонников Троцкого и Сталина (новый Устав партии предопределял выборность, а не назначение партийного руководства на партийно-хозяйственные должности). Пик внутрипартийной борьбы пришелся на 1937 год, что получило в истории название репрессий, которые, по сути, были чисткой системы государственного и военного управления от людей назначенных на должности Троцким (и их сторонников). Фактически репрессии не коснулись основной части населения страны (95 % репрессированных были членами партии). В армии репрессии были связаны с заговором М. Тухачевского и его окружения (было расстреляно 1634 командира и политработника, имевших прямое или косвенное отношение к «попытке государственного переворота»).
Эти события в стране проходили на фоне «умиротворения Гитлера», которого отчаянно толкали на Восток в сторону СССР те, кто привел бывшего ефрейтора к власти (последовательно сдавая ему Австрию, Саарскую и Рейнскую область).
В 1938 году состоялась «мюнхенская сделка», в ходе которой Франция и Британия, являвшиеся гарантами военной безопасности Чехословакии, «сдали» это государство Гитлеру, который развернул на его арсеналах вермахт, после чего Вторая мировая война стала реальностью.
В этих условиях советское военно-политическое руководство не могло не осознавать неизбежность будущей войны, что требовало соответствующего отражения в философии и военной науке.
Таким образом, военно-философская и военно-стратегическая мысль в СССР в годы Гражданской войны и каждом из двух десятилетий межвоенного периода (1921–1941 гг.) развивалась в разных условиях, что и отразилось на ее результатах. Наиболее плодотворными в творческом отношении были 20‑е годы XIX столетия, ставшие этапом зарождения и становления советской военной науки и философского учения о войне и армии. Этому способствовали активная творческая атмосфера в военной среде, глубокое изучение опыта Первой мировой и Гражданской войн и дискуссии по важнейшим проблемам военного строительства и достаточное количество военных специалистов, обладающих фундаментальной военной и общеобразовательной подготовкой.
Авторы:
Григорий Никоноров, доктор философских наук, доцент
Игорь Родионов, кандидат технических наук
